- Но я могу не знать точно, например. Могу сомневаться. Могу бояться. А когда с кем-то поспорил, когда тебе нужно что-то доказать, намного проще сделать первый шаг.
И отступать уже некуда, если сказал, что можешь, и на тебя смотрят.
- Солгать... не обязательно солгать. Бывает и так, что лгут, что говорят, что могут, хотя даже и не пытались делать. Или пытались, но не вышло. Или сделали, но в рассказах приукрашивают так, что простое дело выглядит едва ли не подвигом. Это называется хвастовство. У вас такого нет? Да, чтобы казаться сильней и храбрей... вам это кажется странным, государь?
Наверное, и правда - кажется. Судя по лицу Финрода, он искренне не понимал, зачем все это нужно.
- Но ведь есть вещи, которые и правда - опасны. И которые и мы, и вы все равно делаем. Я говорю не о войне и сражениях, тут как раз все просто. Но вот забраться на вершину горы - разве эльдар этого не делали? И разве не преодолевали себя, свой страх не ради необходимости, потому что надо, а ради... ну да, удовольствия? И равзе не тешит вашу гордость то, что вы смогли сделать что-то, что не под силу другим?

- Проще тем, что отступать некуда. Ведь от тебя уже ждут шага. Значит, придется делать его, хочешь ты этого или нет.- улыбнулся Берен.
Отличный стимул для нерешительных. Поэтому лично он был уверен в том, что, если не уверен, лучше не спорить. Но это сейчас, когда адан уже стал взрослым. А в юности порой и глупости делал, и лез туда, куда точно лезть не стоило.
- Ну вот а мы... порой хвастаем тем, что еще не сделали.
А потом, когда приходит пора доказать свою похвальбу... Берен усмехнулся, вспоминая, как едва не утонул в одной из таких вот речек. Именно из-за нелепого хвастовства. Сколько ему тогда было? Кажется, лет четырнадцать...
На слова короля адан кивнул. Наверное, он знал, о каком эльфе говорил Финрод. И тоже улыбнулся, соглашаясь.
- А для нас важно очень многое, государь. У нас просто нет столько времени, чтобы, например веками, не торопясь, оттачивать мастерство в чем-либо. И ждать признания... Мы торопимся. Сделать, доказать, запомниться. Наверное, это глупо...
Он помолчал.
- Мне тоже нравится сам процесс. Но если рядом будет стоять десяток людей или эльфов... да кого угодно, я буду получать удовольствие еще и от того, что покажу им, какой я ловкий, умелый и бесстрашный. Мы тщеславны, государь. И падки на похвалу... потому что кажды из нас, ну или почти каждый, мечтает быть лучше других...

Берен задумался, формулируя ответ.
- Не то, чтобы не хочешь, государь... Хочешь быть или, на худой конец, считаться сильным и храбрым. Но так просто же никто тебя таковым не назовет. Значит, нужно сделат что-то. Преодолеть себя..
Конечно, ему тогда не особенно хотелось лезть в реку - холодную, бурную, тем более, зная, что под мутно от паводка водой - острые камни. Отчаянно не хотелось, надо сказать... особенно, когда он стоял уже на самом краю и надо было сделать только один-единственный шаг. Но сзади стояли друзья, такие же мальчишки и ехидно сверлили взглядами его спину...
- Правильно ли? Нет, конечно. Но мы делаем много вещей, которые не счтаем правильными, государь. Иногда мы понимаем это после того, как сделали, но часто - и раньше. И все равно - делаем.
По разным причинам... достойным и не особенно.
- Сейчас? Не знаю... смотря что. И смотря ради чего. Но думаю, что сейчас я достаточно хорошо знаю, на что способен, а на что нет, и уже не настолько дорожу мнением о себе... всех подряд. А те, чье мнение мне важно, вряд ли станут брать меня на слабО.
Берен усмехнулся. Разве что за сильмариллами пошлют к Морготу, угу. Хотя... Тингол не входил в число тех, чье мнение он сильно ценил. Зато Лутиэн - входила... и ради нее он был готов хоть за луной на небо лезть.
- Вы мудрей... и у вас есть время, чтобы найти себя, государь, - безо всякой зависти ответил Берен, - Мы же порой прост не успеваем стать первыми в чем-либо, времени не хватает... Вот и стремимся - хоть в чем-то...

- По разным причинам, государь. Из желания казаться сильней, вот как в тех случаях, о которых мы говорили, из... корысти или ради своей выгоды. Чтобы получить что-то, чего очень хочешь...
Берен пожал плечами. Было столько всего, что побуждало людей делать неправильные вещи...
- Я знаю, что вы не понимаете, потому что вам то чуждо.
Эльфы, конечно, были далеко не святыми, и Берен превосодно знал об этом. Но мотивы их поступков очень часто различались. Причем не в лучшую для людей сторону.
- Пожалуй... у нас такого нет. Разумеется, для матери ее дитя - самое лучшее и прекрасное, если оно желанное. Но для других ты - просто один из многих.
Если, конечно, судьба не наделила тебя силой и властью. Или богатством. Тогда ты становишься объектом перклонения и... зависти.

- Не оправдывает... наверное. Но не все это хотят понимать.
Многие стремятся к минутной выгоде, к успеху любой ценой. Прекрасно понимая, что делать какие-то вещи нельзя, все равно их делают. А сделав, оправдывают самих себя необходимостью. Либо тем, что те, кому было причинено зло, сами виноваты. А потом снова и снова повторяют то же самое, привыкая к тому, что цель оправдывает средства.
- Сделку с совестью заключить не так сложно, как может показаться... Но, конечно, не все из нас так поступают.
Люди ведь бывают разные, и далеко не все плохи.
- Потому что вы рожаете детей по желанию, по своей воле... А мы... порой просто потому, что так получилось. Мужчина и женщина не думают о детях, когда... - Берен слегка смутился. Неловко как-то было говорить с эльфийским королем на такую тему, - А в итоге появляются на свет нежданные, нежеланные дети. Которые никому и не нужны особо.

- Возможно, что так оно и есть...- задумчиво ответил Берен.
Он не был уверен, что полностью согласен с этим. И следующий вопрос короля стал только подтверждением его сомнениям.
- Государь... это у вас дети появляются на свет лишь по обоюдному согласию и желанию. У нас же часто бывает совсем иначе. Женщина может зачать и родить вовсе безо всякого желания, даже по принуждению. Или бывает так, что ее ребенка не желает никто, кроме нее самой. Или включая ее саму.
Адан немного виновато посморел на эльфа. Ему было неловко говорить такие вещи. Не из какой-то ложной стыдливости, просто очень уж нехорошо, получалось, выглядели его сородичи.
- О чем думают? Редко о будущих детях... Об удовольствии, которое хотят получить, если близость - добровольная с обеих сторон. Полагаю, что много о чем, государь... зависит от обстоятельств, от мудчины и женщины... да много от чего.

- Разумеется, мы знаем, от чего появляются дети. Только часто вспоминаем о риске тогда, когда уже поздно бывает. Мужчины вообще... редко думают об этом.
Берен чувствовал растерянность и неловкость. Как объяснить эльфу то, что для него явно лежит за гранью понимания?
- А женщину... женщину не всегда спрашивают, хочет ли она не то, что ребенка, близости. Нет, такое, конечно, бывает не всегда. И у нас есть пары, которые живут в любви и согласии и растят желанных детей. Но бывает и другое...
Таким были его отец и мать, да и не только они... Берен не хотел, чтобы король думал, что все люди - такие.
- Да, настолько сильно... Настолько, что люди могут забыть обо всем... Я знаю, что у вас зачатие и... близость тесно связаны друг с другом. У нас не так...

Берен только руками развел.
- Об удовольствии. О том, чтобы удовлетворить свою страсть. Иногда вообще ни о чем...
Он видел, что эльф не понимает его. Слишком-по разному они были устроены. В чем-то схожи, несомненно, а в чем-то...
- Наверное, должны. И многие это понимают. И стараются держать в узде свои желания, если они - неправильные, низкие. И причиняют другим боль и страдания. Но многие вовсе не считают нужным так делать...
Даже понимая, что это плохо. И это касалось не только близости с женщиной... Чувства других далеко не всегда считаются чем-то, достойным внимания и понимания.
- Я знаю, государь...
Лицо Берена посветлело. Он знал, о чем говорит король. То, что он чувствовал к Лутиэн, как раз и было... тем самым. Когда хочешь не только близости, а быть рядом, когда не только готов брать, но счастлив - отдать. Все, что у тебя есть... и не за что-то, а потому что любишь.
- Для меня... я не знаю, хватит ли у меня умения сказать, государь... Наверное, это то, ради чего я живу и ради чего не боюсь умереть. То, без чего я не смог бы дышать. То, что делает жизнь... жизнью.
Он улыбнулся, смутившись. Слова... они не передавали сути, ускользали... казались пустыми и неловкими.

- Ты выбрал тяжелый путь.
Берен посмотрел на короля, ожидая, продолжения. Тяжелый.... кто же спорит. Да и выбирал ли он его или это пут нашел его сам? Недаром ведь он прошел там, где никто пройти не мог до этого - через Завесу.
- Государь... я ведь все это понимаю. Конечно, эльфом мне не стать, да и стремиться к этому смысла не вижу. Но Лютиэн... я попытаюсь.. нет, не так. Я все сделаю, чтобы она не пожалела о своем выборе.
Берен помолчал, следя глазами за разлетающимися в разные стороны искорками. Трудный разговор... Но, наверное, без него тоже нельзя.
- Государь... -Берен был совершенно не уверен, что этот вопрос вообще следует задавать, но все же задал. - Вы... думаете, что этот путь... что надо было выбрать иной?

Остальные эльфы уже начали поглядывать на них, видимо, не понимая, зачем они продолжают мерзнуть на берегу, когда уже вполне можно было погреться. Финрод, а за ним и Берен подошли к костру и сели. Здесь, конечно, были намного уютней.
- Она не пожалеет о своем выборе, государь. По крайней мере, я сделаю для этого все возможное.- повторил адан.
Все, что в его силах. Потому что изменить то, что изменить невозможно, ему не дано. Изменить свою природу и стать бессмертным и вечно юным не получится. И Лютиэн все равно предстоит его потерять. И видеть, как он угасает, меняется... если, конечно,  ему суждено дожить до старости. И если - Берен невесело усмехнулся, - ему вообще суждено вернуться к любимой из этого похода.
- Я, похоже, никогда и ни в чем так уверен не был. Бороться... знаете, государь, чего я босюсь? Если все кончится хорошо и мы будеи вместе? Того, что самым страшным испытанием для нас будет не Моргот или какой-то еще внешний враг, а то, что нас окружает... непонимание, косые взгляды... Мне на самом деле плевать, кто что думает... А те, чьим мнением я дорожу, вряд ли станут осуждать или говорить что-то. Но я не хочу, чтобы ей было трудно и больно. А как этого избежать, не знаю.
Берен вдруг осекся, взглянув на короля. Ведь ему наверняка этот разговор - ножом по сердцу... Не может он не думать сейчас о брате и его любви к Андрэт...
- Простите... -тихо сказал он, опустив глаза.

- Может и так случится... Только ведь от этого никто не может уберечься заранее. И среди эльфов бывают такие пары, которые не принимаются окружающими, или считаются не подходящими друг другу.
Берен с удивлением посмотрел на короля.
- Может быть и бывают, но... разве их осуждают напрямую?
Такого он не знал и не слышал. Впрочем, он и среди эльфов не жил никогда. А вот как будет, если они с Лютиэе станут жить среди людей подозревал. А зависть будет, и косые взгляды и насмешки. А в Дориате... там он вряд ли станет своим. Если Тингол даже и будет не против того, чтобы он ему там мозолил глаза. Впрочем... разве сейчас это все важно? Они найдут, где жить счастливо, если он вернется.
- Думаю, и они справится с этим. Простить? За что?
Берен смутился снова. Вот же дубина... мало того, что разговор для эльфа неприятный наверняк, так еще и внимание на этом заостряет. Лучше бы молчал. А теперь ведь надо ответить.
- За то, что... - очень не хотелоь растравливать старую и наверняка еще не зажившую рану. После Браголлах прошло десять лет... по его меркам много, а для Финрода? Ничто... - За то, что напоминаю...
О другой странной паре. Которая парой так и не стала... Но он ведь знал, как страдала Андрэт, его родственница. Тогда может и не понимал, а сейчас словно видел это по-новому.

- Думаю, что будут. Первое время во всяком случае... Нет, не все, как я уже говорил, но косых взглядов и болтовни будет более, чем достаточно.
Берен очень не хотел бы, чтобы любимую касалась эта грязь. Но понимал, что оградить ее от всего не сможет. Конечно, дочери Тингола хватит мудрости быть выше сплетен и глупых слов. Но сможет ли она не огорчаться из-за них?
- Я знаю, что не забывали, государь.
И дело тут даже не эльфийской памяти. Потерю того, кого любишь, забыть трудно что эльфу, что человеку. Только у людей со временем боль стирается, а то и вовсе уходит. А как у старшего народа, Берен не знал. Если они помнят все так же четко, как вначале, то как же это должно быть больно и трудно?
- Нет. Помнить - это хорошо... Но если рана не заживает, то ведь растравить ее может любое прикосновение. Правда, я не знаю, как это - все время помнить.
Даже о смерти отца и друзей спустя десять лет он думал часто и с болью, но уже глухой, привычной, не такой острой, какой она была тогда. Иначе ведь сойти с ума можно.

- Какое им дело... вот если бы я знал! Но всегда есть кто-то, кому дело до всего и до всех. И те, кто считает себя вправе судить, правильно ли живут другие. Разумеется, меня их мнение волнует очень млло. Но неприятности они доставлять умеют.
Казалось бы, что там - живи да не обращай внимания. Но вот не всегда получалось.
- А я не знаю, как это - помнить все.
Берен посмотрел на эльфа. С одной стороны - умение забывать порой было не таким уж плохим делом. А с другой оно ведь касалось не только плохого. И многие вещи, которые хотелось бы помнить, тоже улетучивались из памяти - лица, имена, события...
- Хорошо, если так. А вы думаете, могло все иначе быть?
Наверное, да... Только - как бы все сложилось, стань Андрэт женой лорда Аэгнора? Сейчас ее уже по-любому не было бы в живых, но у них могли быть дети.

- Разумеется, неприятно. Не смертельно, конечно, но... Мне-то ладно, но ей...
Берен не хотел, чтобы любимую касалась вся эта грязь.
- В Дориате? Боюсь, что Тингол вряд ли будет рад каждый день видеть мою физиономию.-адан рассмеялся, - Если Лютиэн захочет, я, конечно, готов... Но вот совсем начистоту... мне было бы там трудно.
Не из-за косых взглядов, конечно. Он был бы там... чужаком. Всегда.
- Система? Я не знаю... мы, как правило, забываем то, что было давно. Не все, конечно, но даже самые яркие моменты словно подергиваются дымкой и воспринимаются иначе. Подробности уходят... лица стираются.  Вот вы, говорят, помните всю свою жизнь, с самого рождения. А я... хоть убей, не вспомню, каким был лет в пятнадцать, не говоря уже о раннем детстве.
Трудно было это объяснить. Для Берена такое положение вещей было привычным, а для эльфа - наверное, чем-то малопредставимым.
- Но раз вышло именно так... все равно ничего не изменишь... Говорят, вы виделись с ней перед Браголлах?