Мальчишка слушал увещевания. глядя недоверчиво и затравленно. Но, кажется, вот сейчас становилось легче.
-Я очень давно не видел эльдар. Настоящих, - шепнул мальчишка, - нас в рудниках много, но нас раскидывают по людским отрядам. Я уже начал забывать. кто такие эльдар. Потому что...
Он потрогал острое ухо, когда-то рассеченное умелым ударом плети.
-Потому что те. с кем я работаю, эльдар ненавидят, - тихо сказал мальчишка.
Да. в рудниках ненависть между аданами и эльдар разжигали, умело, ежечасно. Стравливали два народа. Заставляли бить и убивать. Устраивали показательные бои. Эльф. обычно замученный до предела, против хищника-человека. Это случалось редко, Большинство эльдар просто не выживало, не опускалось до столь скотского состояния. Но случалось. Особенно когда в расчет брали таких, как Форогил, выросших в рудниках. Такие эльфы дрались. За краюху хлеба. Комцу-то обещали свободу. А потом за темным поворотом натравливали на победителей дикую толпу родичей побежденного. И те рвали выигравшего на куски в прямом смысле слова.
Да. руководство крепости знало свою работу. И Форогила не зря держало в окружении мальчишек-людей. которые вносили свою лепту в разрушение неокрепшей феа...

-Я очень давно не видел эльдар. Настоящих, нас в рудниках много, но нас раскидывают по людским отрядам. Я уже начал забывать. кто такие эльдар. Потому что...Потому что те. с кем я работаю, эльдар ненавидят,
Вот так просто... Растащить по разным местам, шепнуть пару слов, подбросив масла в огонь, умело играя на чувствах... Берен знал, что многие его соплеменники завидуют эльфам, их бессмертию, силе, красоте.. Да мало ли чему можно завидовать? И тут очень просто превратить зависть в ненависть... Что и делал Моргот.
Адаг закусил губу... ему было больно признавать это. Больно и стыдно. И напрашивался вопрос - а если бы он оказался там, на рудниках? Не сейчас, раньше, когда он был достаточно юн для того, чтобы ему можно было вбить в голову любую мысль? Тоже травил бы таких, как этот парнишка?
Берен не знал. Очень хотелось бы убедительно сказать самому себе - нет, я никогда не был бы способен на такое! Но... кто знает, как было бы на самом деле? Это было самым страшным делом Моргота - будить в душах то темное, что дремало до поры...
Он не пытался говорить с мальчиком - лучше, чем эльфы, этого все равно не сделает никто. Голова начинала кружиться от слабости, но адан старался не поддаваться, держась до последнего.

"Нет. Ты не ошибся. И мы не ошиблись, когда с тобой пошли... У них... да, наверняка были. А сейчас, я уверен, что они и сейчас ни о чем не жалеют."
"Да... Наверное. Не жалеют, я знаю. Только... Посмотри на Орикона. Он же на краю стоит. И что будет дальше... Но ты прав, лишать их выбора было бы нечестно.""
Нечестно... Да и не смог бы он. Только страшно было за них за всех.  Страшно было смотреть на смерть Нимриля, так ни на что и не реагирующего, смотреть сейчас в пустые глаза Орикона. Он ведь, за последние несколько часов, так и не сказал ничего, даже головы не поднял.
"Знаю, что не нужно, а вот все равно пытаюсь... Знаешь, я, наверное, просто так и не поумнел за все эти годы. Все ищу чего-то.. хорошего в каждом. Пора уже избавляться от этого. Вот он и злится... Знает, что проиграл заранее..."
"Думаешь? А мне кажется, что не надо избавляться... Просто... Иногда, приходится признать, что ничего сделать не можешь."
В этот раз -  они потерпели поражение. Но это ничего не значило. Верить нужно было всегда...
-Я очень давно не видел эльдар. Настоящих, нас в рудниках много, но нас раскидывают по людским отрядам. Я уже начал забывать. кто такие эльдар. Потому что...Потому что те. с кем я работаю, эльдар ненавидят,
- Все равно, е сдавайся, как бы тяжело тебе не было.  Их ненависть - она причиняет боль тебе, но убивает их самих. А ты...  Не  позволяй себе ненавидеть.  Верь, что ты прав, и что все это закончится когда-нибудь.  Только ты поддаваться не должен. Жизнь ведь - это не только эти рудники...
Он осторожно коснулся разума мальчика осанвэ,  приглашая его открыться.
"Не бойся..."

Мальчишка смотрел на собеседников круглыми глазами, переводил взгляд с одного на другого.
- Все равно, е сдавайся, как бы тяжело тебе не было.  Их ненависть - она причиняет боль тебе, но убивает их самих. А ты...  Не  позволяй себе ненавидеть.  Верь, что ты прав, и что все это закончится когда-нибудь.  Только ты поддаваться не должен. Жизнь ведь - это не только эти рудники...
-Знаю, - ответил он, - мы жили у озера. Папа ловил рыбу. Мама вышивала. У меня был друг. Мы с ним купались. И песочные замки строили. - на губах у него заиграла слабая улыбка, он доверчиво глянул в лицо короля. Вздрогнул, услышав его слова в сознание.
И открылся. робко потянувшись к нему в жадной надежде узнать что-то иное... Почувствовать что-то из той. прежней жизни.

- Все равно, е сдавайся, как бы тяжело тебе не было.  Их ненависть - она причиняет боль тебе, но убивает их самих. А ты...  Не  позволяй себе ненавидеть.  Верь, что ты прав, и что все это закончится когда-нибудь.  Только ты поддаваться не должен. Жизнь ведь - это не только эти рудники...
-Знаю, мы жили у озера. Папа ловил рыбу. Мама вышивала. У меня был друг. Мы с ним купались. И песочные замки строили.
А парнишка, оказывается, не забыл свою прошлую жизнь... Помнит, держит ее в душе, не выбили из него этого. Значит, есть еще для него надежда, что он справится. Эльфы... им в каком-то смысле проще. Наверное. человек давно уже забыл бы, каким была его жизнь раньше. Такие, как те, о ком говорил Форогил, те, кто позволял себя натравливать на других пленников, - такие точно это забыли. Превратились в... да. именно в рабов. В то, что нужно Морготу. А этот эльфенок рабом не был... а дай Эру, чтобы не стал.
Все-таки усталость, голод и жажда постепенно одолевали адана. Да и досталось ему от орков неплохо, судя по всему... Сначала он даже не заметил этого, а теперь чувствовал, как сильно болит и кружится голова, да и прочие части тела тоже... Берен полустоял-полувисел на цепях, пытаясь сохранить ясность сознания. Но временами это не очень получалось и он впадал в некое подобие сна, словно проваливаясь в темную яму...

НПС Саурон

Прошло уже довольно много времени. Пленные вроде как утихомирились, правда, теперь все дружно пытались разговорить и утешить мальчишку. Эльфы... дать бы ему там посидеть пару деньков - без еды, конечно - и потом забрать. И мальчика доломает, и эльфы погрустнеют.
Пока же больше всего Саурона интересовал человек. Во-первых, он был самым болтливым. Во-вторых, он не поддавался никаким логическим объяснениям - его присутствие в отряде. В третьих, Тьма побери их всех, Финрод все-таки не складывался с Тинголом и Сильмариллом, да еще с помощью адана. Поэтому можно было попытаться добиться толка от него.
В камеру снова вошли тюремщики: двое людей. Ни слова не говоря, отковали от стены Берена, защелкнули наручники на руках спереди и вытащили вон. Конечно, пленник должен был уже изрядно ослабеть от голода, но подстраховаться не мешает.
Человека провели в одну из небольших и небогатых, но довольно светлых комнат. Там был накрыт стол - не королевский пир, возможно, но сытно и достаточно изысканно, чтобы у изголодавшегося пленника от вида и запаха слюнки потекли. Берена подвели и усадили за стол. Единственное что прибора не положили. Охранники его встали сзади, один налил пленнику вина.

НПС темные

Охранники, ухмыляясь, переглянулись, наблюдая за пленником. Тот так старательно скрывал свой голод, что все было написано на лбу. Однако стояли они за спиной Берена, и лиц он видеть не мог.
- Не стесняйся, - предложил тот, который был виночерпием. - Все свежее, и не из солдатского котла. Не отравлено, не бойся.
Второй нарезал ломтями запеченую свинину. С нее тек аппетитный золотистый сок.
Потом оба отошли так, чтобы пленник их не видел. Берен остался почти что наедине с накрытым столом.

Орикон слушал, как эльфы пытаются утешить маленького соплеменника. Кажется, парнишке стало немного легче...
"Ты держись," - посоветовал он Форогилу. - "Они не смогут тебя сломать, если ты будешь бороться."
Что еще можно было сказать? Орикон рад был бы занять место этого мальчишки, если бы был уверен, что малыш выйдет на волю...
В камеру вдруг снова ввалились тюремщики. На сей раз взяли только Берена. Орикон, поддавшись новой внезапной вспышке ненависти, в очередной раз рванулся, раздирая едва начавшие подживать руки.

В комнату вошел Саурон. Как всегда, великолепен и изящен, изысканно и в то же время просто одет... На первый взгляд его вполне можно было принять за эльфа. Если не знать, кто это.
Он уселся напротив и сделал знак, по которому один из тюремщиков начал раскладывать еду по тарелкам
- Что же ты ничего не ешь, адан? Будь моим гостем
- Благодарю, - Берен изобразил язвительную улыбку, - Я, пожалуй, откажусь от твоего любезного предложения.
Он с трудом оторвал глаза от тарелки, стараясь сосредоточить свое внимания на чем-то другом. Вот, например, статуэтка на камине.. отличная работа... Интересно, была ли она тут сначала или Саурон привез? Вряд ли.. скорее всего, делал кто-то из эльфов - слишком уж светлым было лицо девы, задумчиво сидящей на резной скамеечке...
- Твое здоровье, Ешь. Насколько мне известно, последняя твоя трапеза случилась четыре дня назад. Ешь. Потом покормят эльфов - слово майа.
- Ты хочешь сказать, что, если я не поем, то и эльфов не покормят? - это уже было почти смешно, - Более глупого шантажа ты придумать не мог?

- Как угодно, Надеюсь, ты не будешь возражать, если я не поддержу тебя?
- Нет, что ты.. ты хозяин тут, не стесняйся, ешь.- хмыкнул Берен.
Саурон и правда начал есть, демонстрируя весьма изящные манеры. Желудок адана отчаянно взывал о помощи, но он изо всех сил старался не обращать на это внимания.
- Оригинальная мысль,  Мне в голову она не пришла. Нет, я просто хотел успокоить твою совесть. Но раз ты не голоден - как знаешь.
- Рад, что тебе понравилось. Странно, что ты не додумался до этого сам. Вполне в твоем духе.
Если бы Саурон перестал есть хотя бы на минуту, было бы куда проще. А сейчас Берен с трудом сдерживался, чтобы не провожать глазами каждый кусок, который то отправлял в рот.
- Тебе, наверное, интересно, почему я тебя позвал? Хотел поговорить. Ты, помнится, сказал, что предпочтешь пыточную свободе. Очень хорошо, я принял твой выбор. Но сейчас положение немного изменилось. В первую очередь меня сейчас интересует Финрод - и он это знает. Остальные мне не нужны. Но... эльф мне не верит, вероятно, а ты можешь оказаться более благоразумным. Мне было бы любопытно - именно любопытно, беоринг, не более - узнать, зачем и куда вы шли. Все просто - если ты рассказываешь, я подарю всем эльфам свободу. Без уверток - они выйдут из этой крепости живыми, целыми - ну, насколько они сейчас целые - и свободными. Если нет - я не стану ни о чем больше спрашивать. Ваша тайна умрет вместе с ними - и умрет скверно. Один пример ты видел, о смерти Рамила спросил того мальчика.
- Да... я знаю, что ты делал такое предложение. и знаю, что тебе отказали. Теперь ты решил попытаться еще раз, со мной? Надо сказать, что твое любопытство как-то уж очень велико. Только я тебя разочарую. Я не приму твоего предложения, как не принял его эльф.
Нельзя сказать, чтобы ответ дался ему легко. Берен не знал, колебался ли Финрод... но, надо признаться, у адана было желание если не принять предложение, то хотя бы попытаться поторговаться.  Может быть, и правда эльфы бы смогли выжить, а он... уж как-нибудь обманул бы майа, наплел бы с три короба... Но так делать было нельзя.
Берен покачал головой.

- Благодарю
Берен прекрасно понимал, что вся эта комедия рассчитано на его слабость. На слабость человеческого тела, которую нельзя скрыть. Он и не скрывал, просто боролся с ней, как мог. Голова кружилась все сильней, от вида еды мутило и резкой болью скручивало живот. Он и раньше знал, что такое голод, но никогда не испытывал его перед накрытым столом.
- Ты хочешь, чтобы я последовал твоему совету?
- А тебе нужно чье-то позволение, чтобы поступить так, как ты хочешь?
Адан закусил губу, пережидая очередной приступ боли.
- Вероятно, это очень благородно... Но ты, кажется, не вполне понял, что я предлагаю. У вашего отряда есть какая-то тайна. Вероятно, она очень важна и я не должен узнать о ней. Но больше я не стану предлагать. Из-за этого стола ты встанешь либо согласившись, либо подписав смерть - и смерть страшную - всем восьмерым. Потому что о Финроде разговор особый, а ты меня не интересуешь даже как труп. Ты уйдешь отсюда живым - после того, как умрут все. Но этот разговор не к столу,  Кого ты защищаешь? Выполняешь приказ короля? Тингола выгоражваешь? Собственную свою гордость? На этот вопрос ты ответить можешь?
- Нет... я все понял. Ты вполне доступно все изложил. Честно скажу тебе... я хотел бы спасти эльфов. Это ты, наверное, уже понял. Но твое предложение мне не подходит. А все остальное... не твое дело.
Берен не верил ни одному слову майа, кроме, разве что, обещания смерти эльфам. Тут скорее всего тот был вполне честен. А вот то, что он сам не интересовал Саурона... сомнительно это было. И очень. Майа хотел узнать о причине их похода, очень хотел. Куда больше, чем показывал. И добивался этого всеми доступными способами.

- Я спросил, чего хочешь ты, а не чего хочу я сам. Ешь. Хватит строить из себя героя, я уже проникся.
- Неужели ты думаешь, что я строю из себя героя ради того, чтобы ты проникся?- совершенно искренне удивился Берен.
Нет.. не думает, наверное. И злится. Очень сильно злится. Это было видно прямо-таки невооруженным глазом.
- Что же удерживает тебя? Честь? Верность? Что может быть для вас важнее жизней друзей? Я помню одного человека, который предал товарищей и князя ради любви... Горлимом его звали. Ты не знал его? Говорят, об отряде Барахира складывали песни - а ты знаешь, как он погиб? Один из его товарищей предал, чтобы спасти свою жену... Так не любовь ли держит тебя сейчас? Вы, люди, цените ее выше дружбы и вассальной верности, по крайней мере, некоторые из вас.
Слова майа ударили так, что Берен приложил прямо-таки нечеловеческие усилия, чтобы не измениться в лице. Или хотя бы не измениться настолько, чтобы это могло вызвать подозрения у Саурона. Он опустил голову, делая вид, что справляется с голодной болью - ей можно было объяснить и внезапную бледность, правда? - затем взглянул на Саурона и почти твердым голосом ответил:
- Да. У нас много песен о князе Барахире. Песен и плачей. И о несчастном Горлиме там тоже поется... И о его жене, и о твоей подлости. А что до меня... если ты хочешь, чтобы я, как Горлим, выдал своих друзей, купившись на твои обещания, можешь сразу успокоиться на этот счет. Этого не будет.
Интересно, что бы сказал и сделал Саурон, узнав, кто сейчас сидит перед ним. Сильно ли перекосится его физиономия? Как бы ни сложилась его дальнейшая жизнь, каким бы способом - простым ил хитрым - не угробит его Тху, вот о тех годах Берен точно не жалел.
- Как ты думаешь, беоринг - а что я сделаю с твоим королем?
Берен вздрогнул.
- Моей фантазии тут далеко до твоей, Тху. - резко ответил он. Вот на эту тему говорить совершенно не хотелось.

Отредактировано Берен (2013-03-09 07:38:21)

- А зачем тогда?
- Не стану объяснять, а сам ты не поймешь...- устало ответил Берен.
Он на самом деле устал. И чувствовал себя все хуже. Слабость становилась все сильней и сильней, в глазах темнело - только бы не свалиться перед Сауроном в банальный обморок.
- Подлости?  Это война, адан. Ты не в башни играешь. Разве они вели только честную битву, меч в меч? Не говори глупостей. Война - это не сила на силу, это ум на ум. А я, между прочим, сдержал свое слово... нужно было точнее формулировать условие. В твоем случае я сформулировал его предельно точно - живые и невредимые. Но как знаешь.
- Они вели честную борьбу хотя бы потому, что их было всего лишь двенадцать против армии твоих тварей и они защищали родную землю. - коротко ответил адан.
Продолжать обсуждать это было опасно. Он не умел настолько хорошо владеть собой, чтобы оставаться абсолютно безучастным. И если волнение и гнев прорвется наружу - Саурон может догадаться, кто сейчас перед ним. Четная битва... Перед глазами встала поляна, выкрашенная в красный цвет костром и казавшаяся залитой кровью. И мерзкая рожа орка держащего в руках отрезанный палец отца. Честная битва, ничего не скажешь...т
- Я думал, только эльфы способны губить друзей ради чести. Оказывается, люди быстро учатся дурному. Ладно, если ваша  тайна умрет вместе с вами - это меня тоже вполне устроит. Потому что цели вы не добились.
- Не играй словами... Тебе это нравится, я знаю. Но я не игрок, Саурон. Ни в башни, ни в твои игры. Я не скажу тебе того, что ты так хочешь знать. А ты - хочешь, очень, хотя и пытаешься это скрыть, уж не знаю, зачем. Наверное, тебе обидно, что ты проигрываешь.
Адан усмехнулся. Саурон был уверен, что знает его, как облупленного, чуть ли не в душе его читает.
- Это верно, Хотя малую часть ты уже видел. А хочешь, я убью его быстро?
- Я, кажется, уже предположил, что мои желания тут особого значения не имеют. Думаю, что я прав... Ты все равно сделаешь так, как сочтешь нужным.
Берен прикрыл глаза, пережидая приступ головокружения.