"Его вернули лишь немногим позже тебя - и он сказал, что Тху назвал его Финродом... Может, Саурон догадался?"
Сквозь мучительный стыд Орикон заставил себя посмотреть на Финрода. Юноша хотел убедиться, что не его глупая неосторожность стала причиной предательства. Сейчас для нолдо это было важнее жизни.
"Мой король... Я назвал твое имя только здесь, почти перед тем, как тебя вернули сюда... Но на допросе я молчал... Прости мою дерзость, но когда Враг назвал тебя по имени?"
- Форогил. Я раб, раб в рудниках.
Форогил... так называлась северная звезда, про которую ему рассказывал отец. Не зря же мальчика так назвали...

Финрод задал вопрос почти одновременно с ним - только на квенья. Правда. на ответ надежды было мало, на любом языке.
-Форогил,
Как ни странно, паренек ответил. Только не сразу. Сначала съел свою "добычу" - всю, целиком. Адан усмехнулся невесело. Очень наглядный пример того, что может быть и с ними. Голод уже мучил человека. но пока удавалось не думать об этом. Но еще пара-тройка дней... нет, наверное. все же больше - сколько там без еды прожить можно?
А имя было красивое... Северная звезда... Наверное, родители этого несчастного хотели, чтобы и жизнь у него была такая же... красивая и светлая. Интересно, где сейчас они сами? Погибли?Или живы, но тоже где-то на рудниках? Или просто не знают, где их сын и что с ним?
-Я раб,  раб в рудниках.
Раб.. да куда ему работать? Он же еле кирку держит, наверное. Берен с острой жалостью посмотрел на паренька. Человеку бывает трудно определить возраст эльфа, но тут ясно было. что перед ними - совсем ребенок. Подросток... по его меркам - лет четырнадцать, не больше.
- Как ты попал на рудники?- дрогнувшим голосом спросил адан.

"Назвал? Вот же... мальчишка.... Но его трудно осуждать после того, что он увидел там... Скорее всего, он просто не понимал, что говорил..."
"Знаю... Конечно, мальчишка. Не стоило его с собой брать, наверное. Он же совсем ребенок."
И растерялся - совсем, когда столкнулся с такой жестокостью.
"Он... на его глазах волки сожрали женщину и ребенка... И... Это был ребенок Амори, палача. Он рассказал мне. Знаешь.. мне даже жаль его стало. И показалось, что... он... как-то изменился после этого. А он... сказал, что готов помочь нам, если я или расскажу все или солгу, чтобы время протянуть. Я... отказался."
"Ты правильно отказался... Зачем ему было нам помогать? А мне Саурон предложил отпустить всех, если я расскажу, зачем мы гли. Я тоже не поверил. И не сказал... Тебе не кажется, что... Это та же ловушка, что допрос продолжается, только другими методами? И пытка продолжается. Саурон ищет ключик к нам..."
Он ведь допустил этот разговор с палачом - не сам же тот действовал. Значит - ловушка. Еще одна, только более хитрая...
"Хорошо... "
"Да, я знаю. Ничего..."
Жизнь на этом не кончалась...
"Может быть.. Просто... странно это. Зачем? Ладно.. я не буду думать"
"Зачем? Я не знаю. Только... Знаешь, я не могу понять этого человека. Не могу понять того, что ты мне рассказал... Если бы это для него что-то изменило - он бы... Попробовал что-то  изменить. Нет, не для нас даже. Для себя. Потому что так жить нельзя".
Но он не сделал - и не сделает ничего.
"Мой король... Я назвал твое имя только здесь, почти перед тем, как тебя вернули сюда... Но на допросе я молчал... Прости мою дерзость, но когда Враг назвал тебя по имени?"
"Во время допроса. Орикон... Не думай об этом. Это... Действительно, не важно уже."
Кто бы не назвал, и когда бы... Это было только имя. В любом случае, надеяться на то, что их бы отпустили, было бы глупо. А винить испуганного мальчишку в том, что он забылся... Это, вообще, никуда не годилось.
Да и не виноват он был, по сути. Это Финрод их сюда привел.
А мальчишка, которого им подкинули орки, не отвечал. Только жевал крысу... Какое-то время в камере было слышно только это - как хрустели ее кости. А потом ответил, хотя этого, кажется, уже никто не ждал.
-Форогил, Я раб,  раб в рудниках.
Раб в рудниках... Уже? Что он наработать-то мог? Совсем ребенок еще... Было пронзительно жаль ребенка, и его родителей. И всех тех, кто когда-то попал туда. Если бы можно было помочь хоть кому-то...
- Как ты попал на рудники?
- Давно ты здесь? А твои родители?
Погибли? Тоже на рудниках?  Во что же он превратился здесь... Почти орченок. Или нет. Просто несчастное, забитое существо.

"Во время допроса. Орикон... Не думай об этом. Это... Действительно, не важно уже."
Король не сердился, это чувствовалось... И хотя Орикон не мог согласиться с ним, но возражать не посмел. Он по-прежнему не мог простить себе своей неосторожности.
-Когда войска лорда... Не помню как зовут... отступали, я отстал. И меня забрали орки. Мне было 15. Какое-то время меня сюда тащили. Били больно. Сначала за то, что плакал и сопротивлялся. Потом просто так.
- Красивое имя....
-Мама назвала. Она через льды шла и думала обо мне
- Давно ты здесь? А твои родители?
- Как привезли. так и отправили в рудники, я там мусор таскаю. У меня плохо получается. Когда совсем ничего не могу, меня не кормят. А когда не кормят, не могу шевелиться. Тогда меня отдают оркам. Для забавы. Или людям в крепости. Это больно, но зато есть еда потом. много еды. И я могу работать.
Юноша молча слушал откровения мальчика, чувствуя, как растет в сердце ослепляющая ненависть. А ведь с ним могло бы случиться то же самое... И не только с ним... И он так же жадно ел бы крыс и опускал бы глаза перед своими мучителями...

Отредактировано Орикон (2013-02-12 09:10:14)

-Когда войска лорда... Не помню как зовут... отступали,  я отстал. И меня забрали орки. Мне было 15. Какое-то время меня сюда тащили. Били больно. Сначала за то, что плакал и сопротивлялся. Потом просто так.
О валар... что же он в войске-то делал?! Наверное, отступали с семьями...Тогда, после Браголлах, вообще балрог знает что творилось. Берен подумал о своем народе, о том, сколько таких историй было... Скоты. Им все равно - дети, женщины, люди, эльфы... Вот за это он и мстил, за это резал глотки проклятым тварям...
- Красивое имя....
-Мама назвала. Она через льды шла и думала обо мне,
Берен опустил голову, чтобы скрыть слезы.
-Как привезли. так и отправили в рудники,  я там мусор таскаю. У меня плохо получается. Когда совсем ничего не могу, меня не кормят. А когда не кормят, не могу шевелиться. Тогда меня отдают оркам. Для забавы. Или людям в крепости. Это больно. но зато есть еда потом. много еды. И я могу работать.
Да что же это такое... Адан поднял голову и в отчаянии обвел глазами остальных. Парнишка говорил все это так спокойно, так...обыденно... и от этого становилось еще тошней.

"А можно было не взять? Ушел бы сам... сбежал бы.."
"Наверное, можно было... Как-то. Поговорить, запретить..."
Мальчишка... Он ведь уходил сам не зная зачем. Это было неправильно. А Финрод не понял этого, не разглядел вовремя.
"Просто.. понимаешь... мне на какой-то миг показалось, что он... изменился. Что правда помочь готов. Он рассказал, как встретил эту синдэ, как спас ее... а ее нашли и убили... Но ты прав, наверное. Это всего лишь попытка нас на чем-то поймать. Да, пытка. И неизвестно,что хуже... физическая боль или вот так... И ты тоже правильно отказался. Нельзя ни верить Саурону, ни на сделки с ним идти"
"Помочь... Так, как он это видит? Я не думаю, что Саурон позволил бы, даже если его рассказ был правдой. А что про синдэ? Что он тебе такого рассказал?"
Слишком много совпадений... Даже если человек и чувствовал что-то... Хорошее, вся эта история была ловушкой, а он сам - приманкой. Таким же инструментом, как и те железки в пыточной. Интересно, он сам хоть это понимал? И был согласен?
"Не сомневайся... Он ведь на этом и пытается нас поймать. Запутать, убедить, что мы идем неверной дорогой. Пусть...  У нас ведь она своя - не по пути в ним."
Что бы он не говорил - они видели достаточно.  И продолжеют... Неужели им предлагают сдаться - после этого?
"Я тоже не могу понять... Он... словно бы еще больше утвердился в своей вере после моего отказа. Словно... ждал этого. Он ведь.. и правда, верит, понимаешь? По-настоящему...  Хотя мне казалось, что на какое-то время его вера пошатнулась... жаль, что так. Его жаль..."
"Жаль? Да, наверное... Но он уже выбрал. Не думаю, что он... Мог бы поверить во что-то другое. Потому что тогда - ему невыжить было бы. Нельзя жить, зная, что ты делал, и зная, что это было неверным - если ты оказался на месте нашего палача - там более."
Не мог он уже отречься - ни от чего. Слишком глубоко в его сердце проникла эта отрава, чтобы он мог посмотреть на мир иначе.
Рассказ мальчика... В нем не было ничего неожиданного. Просто больно было слушать. И мальчишку жаль.   Совсем ведь еще ребенок...
- Родители тебя очень любили... Знаешь,  не забывай про них. Даже здесь не забывай...  Нельзя...
Иначе можно было стать таким, как эти же орки.

Неожиданно разговорившись, парнишка рассказал всю свою нехитрую жизнь... Орикон слушал молча - слов не находилось. Он вдруг осознал, что устал уже злиться и ненавидеть... и бояться. Только неуклонно росло в груди что-то горькое и обжигающе-ледяное.
"У меня мог бы быть такой же братишка..."
Хотелось плакать, но слез тоже не было... Юноша, пересиливая себя, потянулся мыслями к мальчику, пытаясь хоть немного облегчить тяжелое отчаяние, бившееся в маленьком сердце. А что еще он мог сделать?

- Родители тебя очень любили... Знаешь,  не забывай про них. Даже здесь не забывай...  Нельзя...
- Они и сейчас тебя любят. Где бы они ни были...
Да, родители всегда любят своих детей. И всегда хотят, чтобы их жизнь была счастливой. Наверное, Барахир и Эмельдир тоже мечтали о том, каким будет их сын, глядя на то, как он посапывает в кроватке... Могли ли они вообразить себе то, что ждет его во взрослой жизни?
-Я помню. Мама мне снится иногда. И плачет сильно. Маму жалко. А еще папа снится. Только всегда одинаково... Будто он маму закрывает, а его рубят, пока... пока ни одного целого куска от его тела не останется. И мертвого тоже... рубят. А потом пытаются меня накормить этим. Я отказываюсь и просыпаюсь. Я больше всего боюсь, что однажды... я не смогу во сне отказаться от...
-Болит вот здесь. Постоянно в последнее время. А после снов сильнее. -
Берен с ужасом смотрел на парнишку. Откуда у него такие жуткие сны? Что это - внушение, морок или начинающееся безумие? Или... нет, не могло же быть такого на самом деле! Он с надеждой посмотрел на эльфов - может быть, кто-то из них сможет помочь? Хотя бы чуть-чуть избавить душу мальчика от этих кошмаров? Хотя возможно ли это - он даже себе не представлял. Да и что толку, если потом он попадет обратно и все будет по-прежнему? Но отчаянно хотелось сделать хотя бы что-то, а не молча смотреть на мучения несчастного... На их фоне собственные боль, голод и прочие неприятности казались просто мелочными и пустыми.

"все было так... быстро... И вряд ли бы смог.... только бы обидел."
"Не знаю, думаешь, не смог бы убедить его? Скажи... Ведь то, что пошли такие вот мальчишки - это не говорит о том, что никто не верил в мою цель? Ведь тех, кто понимал, почему я иду - посмотри, ты и... Все?"
Не значило ли это, что его цель была ложной?
"Да... так... Я не знаю... просто я вдруг поверил ему. Понял, что он не врет. А про синдэ... он ее тут нашел... и... ну вроде бы как женился. Она забеременела... видно, любила его... Амори их с ребенком вывел... на свободу по потайному ходу какому-то. А потом ее нашли... и вот так... убили."
"Я не знаю, что тебе ответить... Я не слышал его рассказа.  Знаешь, наверное, все сначала бывают... Не такими. А потом, со временем, проведенным здесь, перестают слышать голос сердца. Это же что нужно со своей душой сотворить, чтобы... работать здесь."
Еще пара лет - и он будет вспоминать это происшествие без всяких эмоций, и женой и сыном их называть не будет - только помехами...
"Да. Только... обидно это. Смешно, глупо, но вот обидно. Не потому, что он мог помочь... ты прав, Саурон не дал бы это сделать. А то, что, если и мелькнуло в его душе что-то светлое, то погасло сразу же... и я не мог ничего с этим сделать. Да. Знаю. Умом понимаю, а душой нет пока... Хотя знаешь... ты прав. Я не знаю, как можно жить после такого."
"Саурон не дал бы ему даже попробовать поверить. Потому что он... Боится. Знаешь - по настоящему боится - и не нас, а того, что проиграет, и будет проигрывать раз за разом. Он сам этого не осознает, но этот страх будет жить в глубине души всегда. Поэтому, он будет так рьяно уничтожать любое проявление человечности в своих слугах."
Как вот этот мальчишка, который их пожалел, как... любой, в ком осталась способность видеть зло и чужую боль.  Сколько бы Саурон не смеялся над ними, сколько бы не пытался искоренить - они ведь были, даже в Ангамандо. Не это ли было лучшим доказательством их правоты?
Рассках Форогила был страшным... Хотелось помочь мальчику, но сейчас они были лишь пленниками. Что можно было сделать? Через пару часов Саурон вернет его на место, и все будет по-прежнему... Или нет?
"Послушай, это только сны. Сны и страх... Ты сам властен над ними. Верь, что справишься... Знаю, это очень тяжело - но ты не сделаешь так. Ты ведь, тоже, любишь их... И встретишься с родителями - когда-нибудь обязательно. Просто нужно дождаться этого...  Не сдавайся. Все, что здесь с тобой делают - это больно, страшно, и кажется, что сил ни на что уже не остается. Но ты - эльф. Ты сильнее всего этого. Не позволяй им отнять у тебя память и дом. Хотя бы такой. Помни о родителях, о том, что они любили и любят тебя. Что есть те, кто всегда о тебе будет помнить и ждать..."

-Сны разные бывают.А иногда я не различаю, где сон, а где явь. Особенно когда они очень близко, - прошептал мальчик. - когда мы на поле битвы - я понимаю, что это сон. Но когда папа сидит рядом со мной, пока я работаю, собираю камни... А потом его убивают... Я не понимаю, по-настоящему это все или нет, - он опустил голову. - И тогда становится хуже всего... Тело становится липким, а еще кажется... будто я плавлюсь. как металл в кузнице, - мальчик все-таки подобрал нужное сравнение.
Потер запястья пальцами. Зябко поежился. Вообще поза у него была затравленная, он старался быть незаметным. Незаметных меньше бьют.
-Я знаю, что любят. Мама всегда так говорила. Но я их не могу удержать в памяти. Это все сложнее. с каждым днем.
Опустил взгляд грустно.

"Вот это хорошо и правильно. Только таким путём можно придти к победе."
Тьелпелоссэ посмотрел на менестреля едва ли не с удивлением... победа... Это что-то торжественное, красивое, сопровождаемое звуками труб и ликованием... А тут, в темной, холодной камере, почти без надежды выбраться и остаться в живых... какая может быть победа? Но почти сразу юноша понял, и даже поразился тому, что не понимал этого раньше. Или даже скорее всего понимал, только не отдавал себе в этом отчет. Может быть. Самая большая, самая главная.... Победа над самим собой, над отчаянием, над темнотой, готовой уже заползти в душу. И, значит, над Врагом, для которого все это - и есть главное оружие. И как-то сразу стало проще терпеть боль, страх и голод. Наверное, только теперь он понял - по-настоящему понял, - почему пошел с Финродом. Почему верил ему и продолжал верить несмотря ни на что. И почему король был прав тогда, на совете, бросив все и уйдя в неизвестность... Сформулировать это словами Тьелпелоссэ, пожалуй, не смог бы, но в душе все как-то очень просто встало на свои места.
"Знаешь... ты прав. Спасибо"
Он улыбнулся Лирилину.
-Сны разные бывают.А иногда я не различаю, где сон, а где явь. Особенно когда они очень близко, когда мы на поле битвы - я понимаю, что это сон. Но когда папа сидит рядом со мной, пока я работаю, собираю камни... А потом его убивают... Я не понимаю, по-настоящему это все или нет, -И тогда становится хуже всего... Тело становится липким, а еще кажется... будто я плавлюсь. как металл в кузнице,
- Если бы твой отец видел, как ты собираешь камни... он бы не стал сидеть просто так. Это не может быть по-настоящему, Форогил... Нельзя сдаваться.
Конечно, вряд ли эти слова убедят несчастного мальчишку, измученного непосильной работой, побоями и издевательствами. Но, может быть, хотя бы чуть-чуть помогут ему... Ведь он еще не сломался окончательно, если может говорить вот так, вспоминать...
-Я знаю, что любят. Мама всегда так говорила. Но я их не могу удержать в памяти. Это все сложнее. с каждым днем.
- Это только так кажется... Ты на самом деле никогда их не забудешь.
Пусть в самой глубине сердца, но память будет жить. Ее ничем не вытравить, как ни старайся. Если она уйдет, то лишь вместе с жизнью...